Воспоминания главного редактора "Нижегородской правды" 

А. Сметанина

публикация 2008 года

Кудряшов. В памяти всплыли десятки встреч с этим талантливым, смелым журналистом. Работая в районной газете, он активно сотрудничал с «Горьковской правдой». Его материалы постоянно вывешивались на доску лучших. Недавно Ивану Ивановичу исполнилось 80 лет. Искренне поздравляя, хочется подробнее рассказать об этом человеке, заслуженном работнике культуры РСФСР, отличнике советской печати, члене Союза журналистов с момента создания этой организации. Есть ордена, медали, много почетных грамот, дипломов и долгая, нелегкая, беспокойная жизнь.

Только старшее поколение может по-настоящему понять, как жилось деревенской ребятне в годы войны. Кудряшов не составляет исключение. Пахал, сеял, практически ничего не получая за тяжелый физический труд. Собирал лечебные травы, сушил их, сдавал в аптеку, бежал домой, держа в ладони несколько копеек. Драл корье, добывал живицу. В 16 лет трудился на сплаве леса.

Что испытывал при этом? - спрашивали его.

О чувствах сказать трудно. Но запомнилось постоянное ощущение голода.

Есть у Ивана Ивановича любопытная белорусская награда. Ганаровая грамота, наверное, у единственного в области. Это за отличную службу в Советской Армии. Парашютно-десантные войска. Тридцать прыжков. Классный радиотелеграфист. Передавал на ключе морзянку и принимал 16 групп Морзе. Было принято решение послать на курсы офицеров в Воронеж, где готовили специалистов для Воздушно-десантных войск. Особый отдел запросил родословную. Из сельсовета пришел приговор, подписанный председателем-пьяницей: внук кулака.

Вернулся в родные кержанские леса. Работал в районных газетах. Затем поступил на факультет журналистики Ленинградского университета. Дипломная работа в сто страниц, лично набранная на машинке, называлась «Некоторые особенности композиции современного фельетона». Жанр фельетона, к сожалению, ныне забытый, позднее принесет Кудряшову немало приятных, а еще больше грустных минут. Говорить правду, невзирая на лица, стало кредом его дальнейшей творческой работы.

А характер проявил сразу же после беседы в обкоме партии, в распоряжение которого был направлен после окончания университета. В обкоме назвали должность редактора Шатковской районной газеты. Но заместитель председателя облисполкома, который пожелал лично видеть назначения в Шатки, изрек:

«Знаете, что Шатки - родина нашего председателя? Туда нужен редактор, который звезды с неба хватает».

Я - обыкновенный человек, со звездами не связан. От зама председателя облисполкома снова пошел в обком. Получил предписание отправиться редактором  в Большемурашкинский район.

Честно скажу, что в уже дальние журналистские годы я постоянно навещал этот район. Прежде всего из-за тесной дружбы с председателем колхоза им. Ленина, Героем Социалистического Труда Петром Михайловичем Соколовым. Об этой дружбе и тесной связи Соколова с газетчиками в прошлом году я писал в «Нижегородской правде». В один из приездов Петр Михайлович не без гордости показал мне членский билет члена Союза журналистов.

Кудряшов рекомендовал, поздравь.

Неуемный характер, желание постоянно находиться в гуще событий, писать на злобу дня доставляли Ивану Ивановичу немало неприятностей. Но он был непреклонен. Помню многие его нашумевшие материалы. Вот фельетон «Колхозник Цапаев и другие», опубликованный в «Горьковской правде». Известный в районе, да и в области колхоз. Председателя почитали. Но некоторые руководители не замечали или не хотели замечать факты показухи. И Кудряшов их обнародовал. Что тут началось! Над редактором областной газеты навис дамоклов меч. Кудряшову тоже грозила отставка. Он быстро едет в колхоз, привозит в «Горьковскую правду» пачку снимков.

Вот оправдательные документы.

На одних доярки, увешанные орденами и медалями на фоне своих полуразрушенных избенок. На других -школьники в нетопленных классах. А по отчетам школа к началу учебного года заняла первое место в районе. На третьих... В общем, все очень впечатляло. Снимки легли на стол первого секретаря обкома. Распоряжение лаконичное:

«В газете все правильно, пусть журналисты спокойно работают».

Кудряшов всегда жил среди людей, хорошо знал их нужды и заботы. В 1977 году вторая по значимости газета страны «Известия» вышла с громким материалом «Зафилиалили». Целая полоса. Рядом с подписью журналиста стояли имена известных руководителей, в том числе и упомянутого Петра Михайловича Соколова. Речь в ней шла об искусственно создаваемых филиалах многих организаций, которые не могли решать насущные вопросы экономики районов. Бюро Большемурашкинского райкома партии отреагировало оперативно:

«Статья клеветническая».

Но нашлись и умные головы. Среди них - председатель облисполкома Василий Иванович Семенов. Филиальная эпопея была приостановлена.

Не могу не назвать еще один кудряшовский материал «Гимн деревянной ложке». Ну прямо вредными считали некоторые влиятельные чиновники подсобные хозяйства. Хотя многие колхозы, особенно северных районов, с их помощью высоко подняли сельскохозяйственное производство. Автор был убедителен. Статья послужила толчком к созданию при областном управлении сельского хозяйства отдела по руководству подсобными промыслами.

Иван Иванович в свое время был одним из активнейших членов правления областной организации Союза журналистов. На публикуемом сегодня снимке известного фотомастера Виктора Бородина Кудряшов (второй справа) принимает участие в голосовании на отчетно-выборной конференции. Тяжелейшая болезнь преследует последние годы этого неординарного человека. Пенсия ничтожно мала.

Может, современные говоруны выполнят свои обещания. Но сколько ждать? Ведь так хочется еще что-то сделать? Сейчас Кудряшов направил свои усилия на объединение садоводов, огородников, цветоводов. Ежегодно они показывают свои достижения на районных выставках.

А мне трудно представить своего коллегу копающимся в грядке, сидящим на собственноручно сколоченной скамеечке. Ведь такие были мечты - уйдя на пенсию, серьезно заняться журналистикой, русским языком? Иван Иванович был активным охотником и грозой браконьеров. Тот давний случай встречи с волками, который особенно врезался в его память, он просит опубликовать в родной газете. Не рассказ о себе, а тот страшный случай.

Быль "Встреча с волками"

Все началось с заседания бюро райкома ВЛКСМ. Меня принимали в комсомол. Вопрос прозвучал сложный: «Какие должности занимает товарищ Сталин?» Я окончил шесть классов, читал газеты. Ответ понравился, меня приняли в комсомол. Секретарь райкома сказала, что есть возможность послать меня на курсы счетных работников в село Варнавино.

Мама сварила мне три яичка, отрезала кусок черного хлеба, который был испечен в смеси с картофельными очистками. Мать проводила до большого села, и я пошагал учиться. Через два с лишним дня я был в Варнавине. Разыскал там школу УПК: подал грамоту из райкома комсомола. Меня зачислили. Сказали, что завтра я должен вместе с другими пойти в лес на заготовку дров для школы.

Так началась моя учеба. Нам давали на день двести граммов хлеба и суп картофельный. От картошки почему-то несло керосином. Через месяц я страшно оголодал. На курсах бухгалтеров училась Александра Барчугова из нашего райцентра. Она предложила мне сходить домой, немножко подкормиться. У нее была дочь, по которой она скучала. Муж воевал.

Часов в десять утра мы вышли из Варнавина. К вечеру добрались до небольшой деревни. Почему-то сразу запомнился колодец.

Вместо обычного длинного бревна («журавля») - широкое колесо. Женщина входила в колесо, как белка вращала его, то есть ходила по деревянным дощечкам и колесо вращало так называемый «ворот», на который наматывалась железная цепь. Она поднимала деревянную бадью вместимостью два или три ведра. Мы с Александрой Михайловной остановились, удивились необычайному колодцу. Разговорились с женщиной: как нам дойти до станции «Постой»:

«Пройдете нашу деревню, свернете налево на лесную дорогу, верст шесть, не больше, до станции, придете на станцию, спросите дедушку Осипа, он пускает ночевать».

Мы бодро зашагали. На дороге, присыпанной снегом, я увидел следы. Сказал об этом Александре. Она ответила, что это, наверное, собаки набегали, чем дальше, тем чаще стали видны следы. Но мы бодро шли по лесной дороге.

Вдруг в недалеке громко завыли волки! Вой приближался. Мы очень испугались.

«Что будем делать?»

- спросила Александра.

Я пролепетал:

«Умирать».

«А мне дочку жалко».  

«Что у тебя есть?»  

«Только ремень».

«Снимай и размахивай им».

Я снял, у меня штаны сползают. Она быстро пристегнула их булавкой. Метрах в десяти показались три волка. Они сбились в кучу и стали приближаться.

«Кричи громче и ругайся матом, волки подумают, что мужики идут».

Она что-то кричала, я же никогда в жизни не ругался - вместо ругани плаксиво визжал. Александра достала из мешочка бутылку с медом - везла гостинец своей дочке. Когда приблизились волки, она с криком выхватила и бросила в волков. Те сразу отскочили назад. Она одновременно выкинула в сторону волков саночки, а я махал ремнем. Не помню, сколько времени мы отбивались от волков, кричали, шумели. Обернулись назад, а там еще один зверь. С криками идем вперед. Впереди три волка все ближе наскакивали на нас, несмотря на наши крики. Вот тут-то уж мы поняли, что наступил конец: скоро звери растерзают нас. На наше счастье мы были рядом с железнодорожной веткой. Появился паровоз с прицепленными двумя вагонами с лесом. Мне кажется, что машинист увидел нашу беду. Он включил передний и задний свет, какой-то фонарь мощно светил сбоку. Паровоз на полянке остановился, громко загудел. Волки испугались и помчались в лес. Мы, очумевшие от страха, только что пережитого, почти ползком, с большим трудом прошли метров сто по глубокому снегу и вышли к станции. Это была самая ужасная ночь в моей жизни.