РусАрх

Публикуется в сокращении. Книгу целиком можно скачать здесь.

Справка об авторе:

Игорь Александрович Кирьянов (1918—2007) — нижегородский историк, краевед.

Из истории развития системы обороны Нижегородского Поволжья в XII—XVII вв

В течение многих столетий борьба за Волгу была главной задачей всей восточной политики Руси. Начало этой борьбы относится к XII столетию, когда ворота древней крепости во Владимире, выходящие в сторону реки Клязьмы, были названы народом «волжскими».

Но утверждение власти Руси в районе устья Оки и к востоку от него было задержано сильными восточными соседями — государством волжских болгар, Золотой Ордой, а позднее ханами Казани. И на долгие столетия Нижегородское Поволжье стало пограничным районом, где с переменным успехом шли жестокие бои. 

Четыре с половиной столетия длилась эта борьба.

Перевес русского влияния в борьбе за Волгу был обеспечен не только успехами русского оружия. Он был подготовлен ростом экономических связей местного населения с Русью, притоком русских поселенцев, распространением русской культуры. Немалую роль в этом сыграла и хищническая политика ханов Казани по отношению к народам Поволжья.

С падением Казани (1552 г.), а вслед за ней и Астрахани Волга стала русской рекой на всем ее протяжении. Но даже после этого в течение целого столетия Нижегородское Поволжье продолжало оставаться пограничным районом Руси.

По широкой полосе древних степей, вклинившихся на территорию края с юга и юго-востока, сюда то и дело вторгались отряды степняков-кочевников, за спиной которых стояло Крымское ханство и турецкий султан. Эти отряды ломали сопротивление русских пограничных постов вдоль реки Алатыря, по которой до середины XVII века проходила южная государственная граница страны. Налетчики из степи грабили и забирали в плен население из нынешних южных районов области. Захваченные ими пленные из Нижегородского Поволжья часто продавались на невольничьих рынках Ближнего Востока. 

* * *

Система обороны Нижегородского Поволжья создавалась и совершенствовалась на протяжении ряда столетий. Основу ее составляли создаваемые здесь русские крепости.

Древо-земляные крепости и засечные черты Нижегородского Поволжья

Строительство крепостей и починка их были сопряжены с огромными трудоемкими работами по рытью рвов и частому обновлению укреплений (особенно деревянных). Для выполнения этих работ проводилась массовая мобилизация населения. Создававшиеся на территории края русские крепости имели главной задачей защиту от внешнего врага. Одновременно они были и административными центрами, из которых осуществлялось управление краем.

Стены большинства крепостей Нижегородского Поволжья были деревянными, в виде частокола или городни, которые устанавливались на вершине вала. Частокол делался из вертикально врытых заостренных вверху бревен, вдоль вершины которых с внутренней стороны крепости располагались подмостки для защитников. В городне бревна стены лежали горизонтально, опираясь звеньями на вертикально врытые столбы. Городня обычно делалась из двух параллельных стенок, соединенных между собой поперечными тягами в виде сруба. Промежуток между стенками составлял от 1,5 (крепость в селе Городищи) до 4,5 м (Балахнинская крепость XVI века) и иногда заполнялся грунтом. Выходящая в сторону поля стена делалась выше внутренней и имела боевые окна. Верхняя площадка стены покрывалась деревянной кровлей. На ровной местности валы укреплений делались более высокими. Перед ними проходили рвы, образовавшиеся при односторонней отсыпке вала.

С образованием Нижегородского великого княжества на территории края строятся новые крепости. К числу их относится внешняя цепь укреплений Нижнего Новгорода. Дальнейшее распространение русского влияния на восток и юго-восток закрепляется строительством крепостей в Курмыше и Лыскове (XIV в.).

Восточная и юго-восточная границы княжества в XIV столетии шли по левому берегу реки Пьяны в ее среднем и нижнем течении, а далее по левому берегу Суры до ее устья. После падения княжества и присоединения Нижнего Новгорода к Москве эта граница стала государственным рубежом Руси и была им до середины XVI столетия — времени взятия Казани Иваном Грозным. После этого государственная граница страны отодвинулась далеко к востоку и на юг — к реке Алатырю.

Основным опорным пунктом на пьянско-сурской границе была крепость Курмыш, основанная в 1372 году на берегу Суры у впадения в нее речки Курмышки.

Вдоль границы существовала правильно организованная пограничная служба. Ее основу составляла цепь мелких пограничных крепостей-острожков, в которых жили пограничники. 

Жителям Сергачского района хорошо известен останец древнего коренного берега Пьяны, носящий название «Городино», расположенный посредине широкой поймы реки. Местное предание рассказывает, что здесь когда-то стояли русские воины-пограничники и проходили бои с татарами. Осмотр «Городина» показал, что на нем существовало городище эпохи раннего железа, почти разрушенное рекой. Однако над слоем, содержащем обломки лепной глиняной посуды конца II тысячелетия до и. э., расположен углистый слой с остатками русской гончарной посуды XIV—XVI веков. Указанные предания и находки позволяют считать, что русские пограничники XIV— XVI вв. использовали для своих нужд древнее городище.

Имеются также сведения о нахождении остатков русской крепости-острожка на берегу Пьяны к югу от Пильны. Как правило, крепости-острожки пьянско-сурской границы находятся на открытых выступающих мысах, господствующих над поймой Пьяны в местах изгибов широкой долины реки. С них открывается обзор этой долины на 25—30 км. Рядом с крепостями-острожками, также, как правило, располагаются удобные броды через реку — «заступы», как по-старинному называют их до сих пор живущие в селах по Пьяне старики. Особенно хорошо это видно у Каменищ, где река после долгого блуждания по болотистой пойме прорывается через каменный барьер, образуя мелководные броды со стремительным течением и твердым каменистым дном.

По рассказам старожилов установлено наличие древних военных дорог вдоль Пьяны. Русская военная дорога, или, как ее называют в Сосновском районе, «грошак», шла из района Мурома вдоль левого берега Пьяны к Курмышу. Она частично показана на карте Нижегородского уезда, составленной в 1732 году. Татарское население, живущее по правому берегу Пьяны в районе Сергача, до сих пор помнит старинную татарскую военную дорогу, носящую название «сакма». Последняя шла параллельно реке в 4— 5 км к югу от ее правого берега.

Население, живущее по берегам Пьяны, из поколения в поколение передает изустные рассказы о таких боях и показывает места, где они происходили.

Житель села Семеновка Красно-Октябрьского района Хусутдин Бедердинов и другие старики-татары из того же села, а также старик-мордвин В. В. Мурзаев из деревни Акузово Сергачского района еще в молодости слышали от своих дедов рассказы о большом сражении русских и татарских войск, которое, по преданию, произошло на правом берегу Пьяны к юго-востоку от Сергача. По их сообщениям место этого боя было на поле между современными селениями Кадомка, Семеновка и Трехозеры в долине притока Пьяны — речки Пары.

Рассказывая о неудачном походе русских войск в 1377 году, окончившемся их разгромом и взятием Н. Новгорода войсками Арапши, летопись сообщает, что перед боем русская рать стояла около Пары («доидоша наши Пару»). Таким образом, местное предание полностью совпадает с летописной записью. Это позволяет считать, что именно в указанном районе и произошло знаменитое Пьянское побоище.

Особая роль Пьяны как государственного рубежа неоднократно подчеркивается и русскими летописями.

Продолжением пьянско-сурской пограничной линии была упоминаемая в документах Вадская засека —линия обороны, соединявшая бассейны рек Теши и Пьяны.

Далее граница княжества проходила в бассейне реки Сережи по ее правому берегу и шла по направлению к Мурому. На этом участке управление пограничной службой осуществлялось, видимо, из крепости в селе Городищи Вачского района.

Во времена существования Нижегородского великого княжества происходит усиленная колонизация края русским населением. Оно окончательно осваивает прибрежные полосы Оки и Волги, начинает заселять территории к югу и юго-востоку от них. В этом заселении наблюдается известная закономерность, продиктованная нуждами обороны. Так, нижегородский летописец подчеркивает, что великий князь Константин Васильевич «повеле русским людям селиться по Оке, Волге и Кудьме реке». По реке Сундовику, в устье которой в XIV веке возникла Лысковская крепость, в то же время расселял выкупленных из плена русских людей гость Тарас Петрович Новосильцев. В этих коротких указаниях совершенно ясно видна тенденция к созданию сплошных полос русских селений на естественных рубежах, прикрывавших подступы к Нижнему Новгороду.

Конец XV и начало XVI веков характеризуются ростом активности военных нападений казанских ханов на русские территории. В это время система обороны Нижегородского Поволжья приобретает первостепенное значение для страны. Главными опорными пунктами этой системы являются Нижний Новгород и Муром.

Политика казанских ханов и боровшихся за власть феодальных группировок в Казани постоянно находилась под влиянием Москвы или Крыма и была, по существу, чужда национальным интересам народов Поволжья. Писцовая Книга Балахнинского уезда 1591 года рассказывает о том, что слобода напротив Нижнего Новгорода (нынешний город Бор) была сожжена и её жители убиты или уведены в плен. На 180 населенных пунктов Балахнинского уезда в 1591 году было 120 «пустошей, что были деревни и починки».

В ходе русско-казанских войн Нижнему Новгороду и Нижегородскому Поволжью принадлежала исключительно важная роль. Но со временем эта роль постепенно изменялась.

Если во второй половине XV и начале XVI веков военные действия, протекавшие здесь между Москвой и Казанью, носили обоюдоострый оборонительно-наступательный характер, то, начиная с 20-х годов XVI столетия, Нижегородское Поволжье все в большей степени становится плацдармом для наступательных операций Русского государства.

Основным государственным рубежом на востоке страны в Это время была река Сура.

Закрепляя распространение русского влияния в Поволжье, великий князь Василий Иванович III в 1523 году построил в устье Суры на ее восточном берегу русскую крепость Васильгород — нынешний Васильсурск.

На протяжении нескольких десятилетий Васильсурская крепость играла первостепенную роль русского форпоста на Волге. В 1549 и 1550 годах туда единовременно назначалось по 6—8 воевод «в город» и «за город». Но это первенствующее положение Васильсурской крепости было недолгим. После основания в 1551 году Свияжска Васильсурская крепость сразу же потеряла первостепенное Значение.

Основание Свияжска, взятие Казани и строительство крепости Алатырь (1552 г.) свели почти на нет значение реки Суры, как восточного рубежа страны. Южным государственным рубежом после 1552 года почти на столетие становится в пределах края река Алатырь. Опорными пунктами новой государственной границы становятся Темников (1536 г.), Алатырская и Арзамасская крепости.

Начиная с 20-х годов XVI столетия и особенно после взятия Казани, на территории Нижегородского Поволжья происходит широкая раздача земель служилым людям — дворянству. Значительная часть этих земель перешла в руки татарской, чувашской и мордовской знати, которая была на службе у Москвы. Получая обширные и плодородные земли с поредевшим или вообще отсутствующим в результате войн населением, эта знать, особенно крупная, вела широкую колонизацию края при поддержке правительства. 

Земельные пожалования служилой знати, пользовавшейся большим влиянием в правительстве, приводили к мероприятиям по защите новых владений. Как и на других южных участках границы страны, здесь, в районе Арзамаса и по Алатырю, были созданы «засечные черты» — линии обороны, тянувшиеся на десятки километров.

Засечная черта создавалась из естественных и искусственных препятствий. Такими препятствиями были леса, реки и болота. Проходы и проезды через них тщательно охранялись поселенными по соседству пограничниками — «засечными сторожами», укреплялись рвами, валами, небольшими отдельными укреплениями, а на переправах частоколами в дне реки и «плавными бревнами с гвоздьем дубовым частым». В условиях Нижегородского Поволжья главную роль при устройстве засечных черт играли леса.

Собственно засекой называется сплошная полоса леса, сваленного вершинами в сторону противника. Лес рубили, оставляя очень высокие пни, — «как человеку топором достати можно». Строители засеки надрубали стволы деревьев так, чтобы ствол оставался лежащим на пне и не отделялся от него совсем. Получавшаяся в результате стена из хаотического переплетения стволов и сучьев становилась вообще недоступной для всадника, что и требовалось при борьбе со степняками-кочевниками.

Леса, отведенные под засеки, назывались «заповедными засечными лесами». Рубка леса для хозяйственных нужд в них строго запрещалась. Засечная черта делилась на участки — «грани». Стык двух участков, на котором встречались дозоры, охранявшие засеку, назывался «замок».

Кроме упоминавшейся ранее Вадской засеки, пересекавшей водораздел Пьяны и Сережи, на территории края была Арзамасская засечная черта, проходившая от берега Пьяны через Шатки к Ардатову. Самые поздние сведения о ней относятся к 1635 году.

Самой южной засечной чертой на территории края была Алатырская засека вдоль реки Алатырь. Документы называют ее «Пуэзской» (от Пузской слободы — в Починковском районе). В Пузской слободе в XVII столетии существовала небольшая деревянная крепость с валом и рвом, называвшаяся «острогом».

Имевшиеся в засеках «ворота» — проезды для населения —тщательно охранялись специальными отрядами «засечных сторожей», или «воротников». Последние часто поселялись неподалеку от ворот и наделялись землей на льготных условиях.

В документах XVII века упоминаются Пузские, Шатковские, Собакинские и Ардатовские ворота в нижегородских засечных чертах.

Кроме засечных сторожей, военную службу на засеках несли казаки и стрельцы, которых возглавляли «засечные головы» — командный состав. При возникновении военной опасности черта оборонялась также «подымовными людьми» — вооруженными воинами-крестьянами, высылавшимися от определенного количества крестьянских дворов — «дымов».

По существовавшему положению полагалось брать с трех дворов одного человека с пищалью при расстоянии селения от засеки до 15 верст. От селений, расположенных на более дальнем расстоянии, выделялся один вооруженный воин от пяти дворов.

Казаки и стрельцы считались состоявшими «на государевой службе». Их селения-слободы, где они жили целыми подразделениями во главе с десятниками и пятидесятниками, помещикам не раздавались.

Стрелецкие и казачьи слободы находились обычно около городов или крупных населенных пунктов. Документы XVII века упоминают такие слободы в Нижнем Новгороде, Арзамасе, Лыскове, Б. Мурашкине и Курмыше. Казачьи слободы сохранялись и в позднейшее время, когда границы страны далеко отодвинулись от Нижегородского Поволжья. Жившие в них казаки выезжали для службы на границу. Поэтому слобода казаков близ Арзамаса получила название «Выездная казачья слобода» (ныне с. Выездное).

Несмотря на ряд правительственных льгот, служба казаков и стрельцов, надолго отрывавшихся от хозяйства, была тяжелой. В сохранившейся грамоте боярина Морозова к лысковскому приказчику указывается на необходимость выдать казакам по 2 рубля за то, что они «год служили, сторожу стерегли и в посылки ездили».

Созданная на территории Нижегородского Поволжья система обороны существовала до конца XVII.

* * *

Разные исторические судьбы имели нижегородские крепости. Возникнув как опорные пункты Руси и имея многочисленные гарнизоны, они порождали около себя посады — селения ремесленников и торговцев. Обитатели посадов жили под прикрытием крепостей и удовлетворяли нужды гарнизона и местного населения. При наличии благоприятных экономических и географических условий ряд крепостей превратился в крупные города и населенные пункты (Нижний Новгород, Арзамас). 

Созданная ценой огромного труда и усилий система обороны Нижегородского Поволжья наложила глубокий отпечаток на его историю. Она дает ключ к пониманию вопросов, связанных с историей заселения края. Крепости Нижнего Новгорода, Арзамаса, Городца и Балахны сильно повлияли на планировку этих городов. Сохранившиеся остатки древних укреплений Н. Новгорода, Городца, Лыскова, Б. Мурашкина и крепости в селе Городищи Борского района являются замечательными памятниками героического прошлого русского народа, которые надо оберегать для будущих поколений.

Большемурашкинская крепость

Наиболее раннее упоминание о селе имеется в списке Нижегородского летописца, хранящемся в фондах историко-архитектурного музея-заповедника. Список упоминает его под 1377 годом в числе селений, купленных торговым гостем Тарасом Петровичем Новосильцевым у нижегородского великого князя Дмитрия Константиновича. По указанию летописи, в этих селениях были поселены выкупленные из татарского плена русские люди.

Начало истории Больше-Мурашкинской крепости относится к значительно более позднему времени — к середине XVII столетия — и связано со временем, когда Мурашкино было вотчиной Б. И. Морозова.

В 1648 году Мурашкино в числе других селений было пожаловано царем Алексеем Михайловичем боярину Морозову — фактическому руководителю внутренней политики русского правительства середины XVII века и крупнейшему феодалу-предпринимателю, владевшему почти 8000 крестьянских дворов в 13 уездах.

К тому времени Мурашкино было очень крупным населенным пунктом городского типа. По данным Писцовой книги 1624—26 гг, в нем насчитывалось 400 тяглых дворов, 131 торговое заведение, 5 харчевен, 15 кузниц, несколько мельниц и две церкви. В книге упоминаются кузнецы, серебреники, кожевники, горшечники, рукавичники, красильники, сапожники и др. мастера, живущие в Мурашкине.

Некоторые жители Мурашкина вели широкие торговые операции в Поволжье, занимались отхожими промыслами в Москве и других городах. Так, в 1649 г. выезжали в Москву из Мурашкина «для своего красильного промыслишку» крестьяне Степан Недошибин и Евсей Михайлов, а в 1652 г. приехали в Москву с кожевенным товаром три других мурашкинских крестьянина.

Из Писцовой книги следует, что Мурашкино превосходило свой уездный город Курмыш по числу тяглых крестьянских дворов в десять раз.

Придавая большое значение этому населенному пункту, как источнику крупных доходов, Морозов предпринимает меры к строительству в нем дерево-земляной крепости. Строительство было начато в 1660 году, когда внешнеполитическая обстановка на юго-восточной границе стала неблагоприятной — ожидался набег кочевников из степей. В это время Морозов разослал предписания о принятии мер к укрытию подготовленного поташа, «как весть будет про татарской приход», о ремонте крепости в Лыскове и о строительстве крепости в Большом Мурашкине.

В июле 1660 года работы по сооружению Большемурашкинской крепости были развернуты и велись с большим напряжением.

Наряду с мурашкинцами в сооружении крепости принимали участие крестьяне села Старого Покровского, села Бурцева и заволостной вотчины села Александрова с окружающими их деревнями, т. е. в работах участвовало несколько сотен людей.

В письме от 29 июля 1660 года приказчик Г. Байков сообщил Морозову о том, что вал крепости насыпан на протяжении 375 сажен, сделано четыре земляных и одна деревянная башня.

Руководителями строительства были сами мурашкинцы — очевидно, среди них имелись соответствующие специалисты, так как Морозов предоставил дело выбора места и руководство строительством им самим «делать по тамошнему вашему рассмотрению».

Угроза готовящегося вражеского нападения сделала строительство крепости общенародным делом. В переписке с мурашкинским приказчиком Б. И. Морозов отметил: «сами де крестьяне мне бьют челом и тебе говорят, чтоб де им города не малить (не делать крепости маленькой) для того, что людей много будет».

План Б. Мурашкинской крепости
(Реконструкция автора)

Для строительства крепости был избран центр села.

Крепость имела форму несколько неправильного четырехугольника, длинные стороны его проходили вдоль берега реки Сундовик и параллельно проходящему оврагу, вдоль которого до сих пор сохранились следы вала. Эти естественные препятствия намного усиливали обороноспособность крепости. На коротких сторонах крепости вал усиливался проходившим перед ним рвом. В настоящее время следы вала очень хорошо выражены в нижней части у ул. Лесной, где он проходит через огороды жителей. На месте выхода вала к реке Сундовик хорошо виден и выход рва.

По-видимому, одновременно со строительством вала и рва крепости была возведена и плотина искусственного водоема на основе оврага, примыкающего к крепости с восточной стороны. Следы этой плотины хорошо заметны и в настоящее время в месте пересечения оврага улицей, носящей название «Лесная».

Расположение этой плотины около бывшего угла крепости совершенно соответствует аналогичным плотинам, существовавшим в Балахнинской и Арзамасской крепостях. Благодаря наличию этой плотины ров крепости с северной стороны был частично залит водой.

Крепость в селе Большое Мурашкино находится на особом положении среди крепостей Нижегородского Поволжья и по существу не входит в их систему. Она была создана лишь для нужд непосредственной защиты этого очень крупного в XVII столетии селения. Но история ее строительства и отмеченная документами активная роль местного населения в ее создании делают ее интересным памятником далекого прошлого нашего края.

http://rusarch.ru